"а мне казалось, что вы все более нежные и хрупкие. Да и как-то не совместимы такие вещи как эльф и крепкое мужское тело"
Эльф удивленно поднял бровь. "Значит ты слишком плохо знаешь мой народ... Ах, какое упущение. И тем более внешность обманчива."
Девушка прикоснулась к губам эльфа, так легко, что он бы, наверно, и не почувствовал, если бы не видел губ Всадницы. "А ведь до нее моих губ касался Эрагон..." - промелькнула мысль. Кира что-то сказала про то, как он три раза спасал ей жизнь, но эльф, как бы ни пытался вспомнить предыдущие два раза, так и не сумел. Зато прочитал во взгляде девушки её намерения и, плавно и нежно перевернувшись, повис теперь над Кирой. Потом, вспомнив книжку "как обломать всех, включая тараканов",  прошептал: "До свадьбы нельзя" И, чмокнув Киру в щеку, перевернулся и, пытаясь не улыбаться, лег на спину справа от девушки.

Отредактировано Анарион (08.08.10 00:49:10)

Рион, не наблюдая реакции со стороны Киры в течении нескольких секунд уже было успокоился, и, готовый возвращаться ко своему сну, безмятежно улыбнулся.  Но вдруг ему по голове стукнули чем-то тяжелым и не очень приятным на запах - это оказалась подушка. Раздался недовольный голос девушки, что для Риона не было особенным сюрпризом.
"Бармену врешь о том, что я жена, а мне о том, что не женаты."
Эльф ошарашенно посмотрел на Кирель. Не зная, что сказать, он, сначала облизал губы. И, поправив волосы,  которые из-за удара подушкой растрепались и лезли в глаза, сказал: "Так тебе я не вру! Только бармену... И между прочим, только для того, чтобы к тебе алкаши вроде того не ломились!" И, глядя прямо в глаза Всадницы, ждал реакции, на всякий  случай осторожно отодвинув свою подушку. Он действительно не понимал, в чем он виноват. Наоборот, он сдержал свои порывы, хотя это было очень и очень трудно, не сделал то, что в последствии  могло принести неприятности. Нет, этих женщин ему не понять. И всё же Рен осторожно спросил: "Что с тобой?"

Отредактировано Анарион (08.08.10 01:34:03)

Рион сидел на краешке кровати и с интересом наблюдал за переменой настроения у Кирель.  Та была не довольна тем, что он сделал, и Анари, выслушав обвинения, пожал плечами: "Отлично. Тогда я завтра пойду и скажу , что ты не жена, и они могут приставать к тебе сколько душе угодно." По-недоброму усмехнувишись, эльф лег на спину, положив голову на  руки. Рион закрыл глаза и, сделав совершенно непроницаемое лицо, глубоко вдохнул, а потом спокойно проговорил: "Спокойной ночи."
Рассвет должен уже наступить через несколько часов, и эльф, всё ещё желая вернуться ко своему сну, начал мысленно настраиваться, да только у него не получилось. Поэтому он лежал с закрытыми глаза и слушал, как скребутся собратья Эрагона.

Эльф по большей части её не слушал, и очнулся только тогда, когда хлопнула дверь. Рион привстал на локте, и, убедившись, что Кира ушла, лег обратно. Не закрывая глаз, эльф размышлял о том, что ему нужно завтра  сделать. Постепенно поток мыслей перешел в другое русло - теперь Анарион думал о своем отношении к Кире. То, что она ему нравилась, было ясно. Но он её совершенно не понимал, да и вобщем себя тоже. Сначала он вел себя как влюбленный мальчишка и Всаднице это даже нравилось, а потом он начал вести себя как нормальный, взрослый эльф. Да только Кирель ушла. Нет, он мог конечно переспать с ней, но  у него были причины, которые были важней, чем зов плоти. Во-первых, он не хотел быть ещё одной игрушкой. Этого ему не позволяла гордость. А во-вторых, секс для эльфов имеет совсем иное значение, чем у других рас. Для людей это в первую очередь разрядка и удовольствие. А у народа элда всё иначе: эльфы, занимаясь любовью, независимо от своего  желания создают некую прочную связь - эмоциональную и физическую. Физическая связь заключалась в том, что если один партнер грустит, то и в второй невольно почувствует грусть. Это была такая непреодолимая зависимость. А эмоциональная связь заключалась в том, что люди (или эльфы) сильно привязывался друг к другу, и чувства, испытываемые ими ранее, углублялись. Это как отдать частичку своей души . И Рион не знал, хотел ли этого...

Утро.
Луч света, пробравшийся сквозь полузакрытые ставни, упал на лицо Риону, и тот, морщась, открыл глаза. Киры рядом не было. Эльф, все еще не желая вставать, раскинулся на кровати, но в дверь постучали, и пришлось вставать и открывать. Там была барменша, которая любопытно смотрела через плечо Риона, словно бы ища что-то. Она спросила, не желает ли он со своей невестой побыть быть еще здесь, а если желает, то ему нужно расплатиться. Рион, без каких либо эмоций достал кошель и протянул офичиантке деньги. Но она почему-то не уходила. Рен, вежливо улыбнувшись спросил: "В чем дело?" Девушка, помявшись спросила, где девушка, с которой он был вчера. Эльф, не задумываясь, сказал, что Кирель пошла к родственникам, и нет нужды волноваться. Вряд ли официантка поверила, но все же ушла. Рион, закрыв дверь, сел на кровать и начал обдумывать свои действия.

Рион вышел из гостиницы и отправился в центр города, где, по словам бармена, находились палатки богатых торговцев. На площади, куда она пришел, было очень много людей. Все суетились, ругались, толкались... Вобщем, наслаждались жизнью. Подойдя к какому-то старику, Рион спросил: "А где тут торговец редкостями и всяким различным хламом?" Старик, что-то ворча, назвал эльфу несколько имён, и указал в сторону рынка, где народа почти не было.  Рен, мурлыкая себе под пос какую-то песню, направился именно туда.
В одной из палаток он увидел различные травы, в другой - свитки. Третья торговала животными, а четвертая стояла поодаль. Юноша пошел к ней. Заглянув, он увидел множество разных безделушек... В тыщу раз больше, чем у Кирель дома! Эльф оглянулся и позвал хозяина. Но никто не ответил. Рион начал ходить вдоль полок, разглядывая товар.

Когда Рен рассматривал полку с различными доспехами, откуда ни возьмись появился торговец. Он сердито смотрел на Риона и, ругаясь себе под нос, начал выпроваживать эльфа. Рен очень удивился, ведб обычно торгаши радуются тому, что у них появляются покупатели. Анарион пожал плечами, и, перебивая продавца, сказал: "Я ищу меч". Тот на мгновенье запнулся, а потом начал говорить, что мечей у него много, и, положив руку на плечо Анари, повел его к полке с оружием. Эль недолго рассматривал все это добро - ведь того, что ему нужно все равно не было. "здесь нет того, что мне нужен... Быть может вы его видели. В черных ножнах, и никто не может вытянуть из них клинка" Торговец весь аж побледнел, и, сыпля проклятиями, вытолкнул Риона из лавки. Но, когда торгаш, возвращаясь к двери, немного остановился, Рион услышал шепот "Южное предместье, около ворот в город. Сеголня, полночь".

А Рен гулял по городу, заходя чуть ли не в каждую лавочку и в каждую таверну. Настроение было шоколадным - ведь уже сегодня он получит свой меч! Это значительно поднимало настроение, и, окрыленный своими надеждами, Рион зашел в таверну. Помещение было просто огромным! Все столы были заняты, да и у стенок стояло немалое количество народу. Здесь на удивление было тихо - лишь тихий мужской голос пел какую-то грустную мелодию и аккомпанировал себе на лютне. Эльф подошел вплотную к импровизированной сцене и прислушался к пению барда. Пел он весьма неплохо для человека, но на лютне играл, по мнению Риона, ужасно. Когда в очередной раз музыкант не справился со сложным перебором аккордов, эльф не выдержал, и быстро подойдя к барду проворчал: "Да не так, смотри..." И взял у барда лютню. Сразу же раздались недовольные выкрики, кто-то даже встал, но когда Анарион, мягко проведя пальцами по струнам, сыграл сложный мотив совершенно без ошибок, извлекая чистый звук, все умолкли. Эльф, однако, инструмент отдавать не собирался. Сев на то место, где только что сидел бард (так как тот, с восхищением глядя на Риона даже устроил ему место), Рен начал играть какую-то медленную и лиричную мелодию, мягко обнимая лютню. Потом тихо запел:
"Я заглянул в твои глаза:
И вечность сразу изменилась.
Разлука, горе и слеза -
Всё это я понять не в силах.

Я так хочу тебя любить,
Но между нами океаны.
Где взять мне силы, чтоб забыть?
Как исцелить мне мои раны?"
Эльф, сделав еще несколько переборов, замолк. Тут же раздались крики одобрения, просили сыграть еще, кто-то хвалил, все встали. Когда, минут десять спустя, шум поутих, хозяин таверны попросил его выступить еще, но Рион, прекрасно зная, что не сможет потом остановиться, отказался. Все расстроились, но это ничего не меняло. Хозяин таверны сунул в руки Анариону какой-то увесистый мешочек, и, после недоумевающего взгляда эльфа, пояснил, что это его гонорар, который заплатили ему слушатели. Благодарно улыбнувшись, Рион вышел из таверны и отправился к себе в гостиницу.
Зайдя к себе в комнату, Рен аж ахнул: половина комнаты была напичкана всяким барахлом, а Кира, в стельку пьяная, похрапывала на кровати. Бросив мешочек с деньгами на стол, Рен, тихо подойдя к кровати прилег рядом.

Девушка, постанывая, что-то сказала Анариону, но тот не слушал, лишь кивал и закусывал губы, чтоб не рассмеяться. Зрелище было воистину смешным. Но, кое-как справившись с собой, эльф поднялся и пошел по направлению к двери. Времени до полуночи было предостаточно, и он решил сходить ещё раз на рынок и купить трав, настой которых хоть как-то облегчит Кире боль.
Анарион веселым шагом шел по направлению к палатке с травами. Уже наступал закат: лазурная небесная гладь покрывалась кровавыми разводами солнечных лучей. Народ на площади уже расходился.
Зайдя в палатку, Рен не стал звать продавца, он и сам замечательно разбирался в травах. Расплатившись за два пакетика трав (снотворный и обезболивающий) эльф побрел назад в гостиницу, попросил у бармена графин с холодной водой,  зашел внутрь. Запах тут был не из приятных, и поэтому Рион открыл окно. Достав одну из чистых повязок из сумки, он смочил её в холодной воде и выжал в окно, вызвав этим чей-то недовольный крик. Повязку эту он положил девушке на лоб, это здорово снимало тяжесть. Затем сделал настойку из обезболивающего набора трав, и, поставив её на тумбочку перед Кирой, вышел из комнаты.