- Олень так олень. И она уже вполне взрослая девочка, чтобы приготовить себе поесть сама, - но вспомнив, что Тиа даже с собой ничего не имела, что могло бы пригодиться в долгом походе, добавила. - Теоретически.
С одной стороны, никаких особых хитростей в приготовлении мяса на огне дракониха не видела, но вдруг в своем недалеком прошлом девушку даже готовить не научили?
С каждой минутой становилось все темнее. Ночь полноправно занимала свое место в безостановочном беге времени. Где-то вдали протяжно завыл волк, как бы напоминая обо всех опасностях этих гор. Дерево, притащенное Кисталаксом, весело горело, разгоняя тьму.
- И кто бы сомневался, что я еще слишком мала, - съязвила Аласта, отходя от костра. - Я очень надеюсь, что когда я прилечу, Тиа будет целая.
Ей предстояло обеспечить свою Всадницу приемлемым ужином. Дракониха с шелестом развернула крылья, сделала один мощный мах, слегка подпрыгнула и взлетела. Сильно подниматься она не собиралась, но и лететь над самым лесом смысла не было: любая живность, которая в нем обитала, бросилась бы наутек при виде хищника. Тучи плыли по небу отдельными большими пятнами, периодически закрывая яркую луну. Снизу виднелся их импровизированный лагерь, в центре которого пылал костер. Чешуи белого дракона блестели, отражая свет огня. И Тиа, маленькая темная фигурка, грелась у пламени.
Отвернувшись от этой яркой точки, Аласта посмотрела вперед. Во всем этом горном лесу имелось много полянок-проплешинок, в которых возможно было заметить стадо каких-нибудь копытных. Дракониха понимала, что долго охотиться она не может, поэтому решила, что олени и косули попадаться не будут, то сойдет и коза. В одной ей для человека мяса будет более чем достаточно.
Впрочем, долго летать и не пришлось. Как на заказ, впереди показалась полянка, где расположилось целое стадо оленей. Аласта не сказала бы, как далеко она залетела, но это было и неважно. Она начала снижаться огромными кругами, стараясь не испугать животных. Не опускаясь совсем низко, дракониха начала примечать себе добычу. Бывало, что ей везло, и в стаде находился кто-нибудь хромой или раненый. Тогда не приходилось и напрягаться, все равно олень никуда деться не мог. Но тут так не подфартило: на первый взгляд все были здоровые. Тогда Аласта сменила тактику - начала искать того, кто лежал, а еще лучше, если отдельно ото всех. И такой нашелся: это была олениха, не очень крупная, но на ужин ее вполне хватило бы. Делая еще один большой круг, она подлетела к тому краю полянки, где расположилась олениха. Решив особо не мудрствовать, дракониха сложила крылья и молнией метнулась вниз. Олени тут же испугались и начали убегать в лес, стоило только Аласте появиться рядом с вершинами деревьев. Но ее цель убежать не успела. Дракониха раскрыла крылья у самой земли, буквально рухнув на хребет оленихи. Тот не выдержал такого удара и переломился. Сложив крылья, Аласта осмотрела свою добычу. Признаков болезней на туше не было. Оставшись вполне удовлетворенной результатами охоты, дракониха зажала олениху когтями и полетела обратно в лагерь.
Обратно она летела медленней, туша весила немало. Вполне удачно приземлившись, она опустила тушу за землю.
- Не вепрь, но тоже сойдет, - обратилась Аласта к Кристалаксу.

Аласта поначалу возмутилась, что ей, дракону, придется готовить ужин для какого-то жалкого человечка. Как будто не найдется более достойных занятий для дракона. Но все это возмущение быстро ушло, стоило ей только вспомнить, что «жалкий человечек» не ел целый день и легко может пострадать от этой голодовки.
В разделывании туши дракониха ничего сложного не видела. Она одним точным движением распорола брюхо несчастного животного острым когтем, и половина внутренностей сами вывалились наружу. Не особо заморачиваясь, как повлияет это зрелище на саму девушку, Аласта без малейших колебаний вытащила все органы из брюшной полости на снег. Тот сразу оросился алой кровью. Дракониха решила, что вряд ли Тиа найдет заманчивым предложение откушать потрохами, поэтому они были бесцеремонно отодвинуты в сторону.
Дальше предстоял выбор части туши, которая в дальнейшем попадет к Всаднице. Аласта поотрывала наиболее симпатичные кусочки, которых должно было вполне хватить девушке. Оглядевшись по сторонам, она обнаружила небольшой камень, относительно плоский. Одного выдоха хватило, чтобы снег, покрывающий его, растаял и сам камень нагрелся. Дракониха опустила кусочки мяса на раскаленную поверхность, отчего они еле слышно зашипели. Решив не тратить время на человеческие способы поджарки ужина, она начала потихоньку выдыхать огонь на верхние части вырезки.
Выдыхать пламя разной интенсивности у нее вполне получалось, но бывало так, что контроль терялся, и оно начинало набирать обороты. Поэтому сейчас она сосредоточила все свое внимание на некой внутренней сфере, по совету Кристалакса, и не позволяла себе отвлекаться. Окружающий мир вполне способствовал: никто ниоткуда не выскакивал, не улетал и не убегал. Ящер и девушка тихо и мирно сидели у огня. Ничто не должно было отвлекать внимание.
Спустя несколько секунд мясо начало приобретать аппетитную корочку, и от камня пополз дивный аромат. Но дракониха помнила про возможных паразитов, поэтому не спешила завершать свой труд. И только после того, как один из кусков начал едва заметно подгорать, она подняла голову.
Аласта повернулась обратно к костру и начала искать ободранную ею кору. Та обнаружилась совсем недалеко от Тии. Взяв деревяшку побольше, дракониха попробовала положить на нее мясо. Большие когти не позволяли ей делать это со скальпельной точностью, и в итоге она просто сгребла все кусочки на кору.
С довольным видом она прошла к своей Всаднице и положила перед ней импровизированную тарелку, а затем обратилась к обоим своим спутникам, в основном адресуя свои слова Тие:
- Я старалась.

Аласта и сама была вполне довольна своей работой, но услышать похвалу от столь древнего дракона само по себе приятно. Она посмотрела на остатки оленьей туши и горку потрохов рядом. Нехорошо было оставлять тут растерзанную оленину и с точки зрения морали, и с точки зрения безопасности. Есть не хотелось, а насильно пихать в себя мясо тоже не было выходом.
- Если хочешь, то можешь съесть оставшуюся тушу. Я не хочу, - предложила Аласта белому ящеру, как единственному доступному сейчас источнику утилизации туши.
Дракониха обошла Тию и улеглась за ее спиной, мордой к огню. Это давало возможность постоянно контролировать огонь, да и девушка так бы мерзла куда меньше. Ведь теплый чешуйчатый бок – наилучшее место, где можно не замерзнуть ночью.
А ночи в горах холодные. И хотя пещера Аласты находилась едва ли не на самом юге страны, это не означало, что горы там более милостивые к своим обитателям. Безусловно, Беорские горы куда более жестокие, нежели Спайн, ведь там, в самую лютую непогоду, даже камни могут потрескаться от холода. Но и в острогах Спайна любой неосторожный и неподготовленный путник был обречен.
Но этой компании это не грозило – драконам мороз был не страшен, а значит и Всаднице бояться тоже нечего. Аласта не собиралась так просто отдавать девушку в лапы этого бестелесного и невидимого чудища – мороза. Это был бы на редкость глупый и банальный конец.
- Да, душа превыше всего, - согласилась дракониха с Кристалаксом.
Полезно ли существо, которое применяет магию во вред себе и окружающим? Разумеется, нет. Таких истребляли, если они не могли ничего дать стране и Всадникам. Никто не знал, чего от таких можно ждать, какая следующая мысль посетит их больную голову, и как эта мысль в дальнейшем преобразуется в действие. Но еще страшнее, когда у волшебника и вовсе нет души.
Да, она знала о шейдах. И это знание входило в то немногое, что ей успела рассказать мать. И рассказывала она весьма красочно, так, что даже маленькая Аласта поняла, какие они редкостные чудовища. Правда, она их никогда не видела, но и не горела желанием встретиться. Оболочка, наполненная духами, которые только и стремятся, что исполнить свои самые ужасные и отвратительные желания. Дракониха долго удивлялась человеческой глупости: они добровольно пускали в себя своих палачей, ожидая небывалого могущества и силы. Наивные.
- Да, знаю, - просто ответила она.

И правда, Тиа начинала потихоньку клевать носом. Оно и правильно, достаточно тяжелый для нее перелет с утра и до самой темноты сморил бы любого человека, а тем более, что за ним последовал такой сытный ужин. Но и просто так уснуть на холодном снегу и земле она позволить не могла, хотя и сожалела, что не учла этого с самого начала. Осторожно поднявшись,  дракониха прошла к соснам и бесцеремонно оборвала несколько веток. Затем она накрыла ими землю, и только после того, как убедилась, что девушка не замерзнет ни с какой стороны, улеглась обратно, подставив свой бок Тии под спину. Когда Всадница заняла удобное ей положение, Аласта развернула изумрудное крыло и накрыла им Тию.
- Спокойной ночи, - сказала напоследок она, чувствуя, как девушка погружается в сон.
С минуту после этого она молчала и смотрела на огонь, обдумывая вопросы Кристалакса. Мысли сами, подобно реке, проходили через ее сознания, пробуждая уже добытые знания.
- Все нормально, ты не надоедаешь. Я уже и забыла, как бывает приятно разговаривать с другими драконами, - искренне ответила Аласта. – Если люди настолько глупы и самонадеянны, что думают, что духи просто так наделят их могуществом, то это только их проблемы.
У нее вызывало отвращение сам факт того, что люди наивно ждут помощи от тех, кому куда проще убить душу хозяина тела, подчинить ее себе. Желающий стать кукольником сам становится марионеткой, и это очень прискорбно, ведь наверняка любой шейд мог стать весьма полезным магом. Хотя, с такими планами и замашками прямая дорога к лекарям, а не к книгам и свиткам, в которых описан процесс призыва духов.
- Маг впускает в себя духов, те завладевают телом и делают, что им вздумается. Все просто до невозможного. Ну и насколько я могу верить собственной матери, убить их можно ударом в сердце.
Эту истину мать заставила ее запомнить сразу после наказа сторониться шейдов и по возможности избегать их. А Аласте дважды повторять не надо – она поняла все еще тогда.
- И вообще мне говорили сторониться этих монстров. По крайней мере, если не хочу, чтобы пострадала сама или кто-то близкий.

пропускаю

- Ты права,  за свою долгую жизнь я поведал не мало и слышал и видел многое, но жизненные истории это не то о чем следует говорить по ночам - дракон настольгически взглянул в небо, где за кучерявыми облаками россыпью сверкали белые звезды, что бы он только не отдал за возможность долететь до них, Кристалакса всегда тянуло к ним – таким загадочным и непостоянным.
- Когда я был совсем птенцов звезды падали с неба куда-то за горизонт – Со смесью удивления, страха и дикого удовольствия Кристалакс следил за тем, как гигантские белые полосы рассекают черное небо. А какие песни при этом пели его мать и сестра. Сам воздух качался, как волны на морском берегу во время бури. Казалось весь мир содрогался от страха и трепета перед мощными голосами самок.
- Я расскажу тебе одну песню, которую услышал от путника не так давно. Он сказал, что эту песню сложили многие века назад эльфы и пели ее на своих праздниках. Уж извини не знаю на каких, я не люблю остроухих за их идеалистичность и траважерство. Слушай ибо эту песню эльфы узнали от нас драконов и переделали на свой лад.
Белый сверкнув всей чешуей возбужденно  выдохнул черное облако дыма и резко вторгся в мысли Аласты передавая ей образы и чувства. Праздники эльфов и их пьянящую магию, путника в лохмотьях и насквозь пропахшего бедностью и бесчестием и силуэт черного дракона ясно выделяющегося на белом заснеженном склоне.
Кровь солнца,
и одинокий сокол
вьется подо мной —
золотое на золотом,
кровь солнца
сквозь девять поколений
огня и облаков,
пока не отворится
взорванная жила неба,
и золотое на золотом,
земля подо мной,
золотое на золотом ее быль.
Я поднялся выше туч,
выше опрокинутых чаш
ущербных лун,
где только солнце
за моей спиной, лишь свет
преломляется в золоте на золотом,
когда я ныряю сквозь вечность,
и солнечный свет играет
в крови моих крыльев.
Всегда далеко
в людских устах
крик на солнце,
слабый шелест крыла,
песнь небес,
хоть ярки, распознать невозможно,
лишь в молитве вообразить,
в дыхании смертных,
долгом, чуть слышном вздохе
эльфа,
зашифрованные во времени,
и первое время года
всегда возвращается
под моим крылом.
Кровь солнца
в неизменчивом свете
сверкает поверх
стенаний земли,
и жила небес
открывается в песне,
первом из гимнов,
гимне, который
навеки запомнишь,
как первый вздох света.
Белый замер с поднятой к небу мордой и закрытыми глазами, воспоминания резко оборвались и он снова оказался в холодном ночном лесу рядом с догорающим костром и спящей женщиной.

(Маргарет Уэйс, Гимн Драконов)

- Спокойной ночи -  белый ласково оглядев задремавшую пару и сам растянулся на земле и, закрыв глаза, позволил мышцам расслабиться после долгого перелета и напряжения дня, ему хотелось хоть эту ночь провести спокойно, без тревоги за ближнего и переживания за кого-то.
Белый дракон все же заставил себя встать и, обойдя Аласту лечь за ней как бы укрывая от леса маленькую хрупкую фигурку девушки и дракона и ясно давая понять, что они с ним и любо покушение на них будет расцениваться как агрессия и обидчик получит весьма приличных тумаков.
Ночное небо постепенно заволокло тучами и все вокруг погрузилось во тьму и лишь угольки от костра который уже потух алым светом пылали во тьме. Белый расслаблено положил еще несколько веток в костер и, дохнув жаром, заставил угольки поджечь древесину и разжечься в новый огонь.

Утро наступило неожиданно. По крайней мере, Аласте казалось, что она только заснула и просыпаться еще не время. Но приоткрыв один глаз, она убедилась, что внутренние часы ее подводят. Солнце начинало свое восхождение.
Причиной пробуждения стало копошение и шевеление под крылом, которое не осталось незамеченным для драконихи.
«Тиа проснулась. Ну и славно, а то не знаю, как бы я ее будила» - довольно подумала Аласта.
За ее спиной лежал Кристалакс, охраняя их от возможных опасностей и согревая спину. Такой приятный побочный эффект лишь в положительную сторону повлиял на утреннее настроение драконихи.
Всадница выскочила на улицу из-под крыла, но, видно, не оценила всех прелестей зимнего снега и юркнула обратно. Особо нежиться у них времени наверняка не было, но Аласта не знала, готов ли лететь белый ящер, проснулся ли. А потом ее посетил вопрос: а спал ли вообще? Но сигналов пока не поступало, и дракониха решила дать девушке еще немного времени.
- Доброе утро, - ласково обратилась она к Тие. – Как спалось?
И хотя она ночью отключилась в одно мгновение, напрочь забыв про задачу «охранять Всадницу от опасностей», совесть ее не мучила. В конце концов, за телом Кристалакса их было просто не видно, так в чем смысл защищать тех, кого никто не видит.
Лежать в одном положении столь долгое время достаточно неудобно, жутко хотелось встать  размять все мышцы.  Но даже в таком положении – с Всадницей под боком  – она смогла что-то сделать: зевнуть так, что челюсть еле слышно хрустнуло, и потянуться передними лапами и хвостом.  Уже от одного только этого Аласта  получила кучу удовольствия. А затем она решила, что на природу она насмотрится в полете, извернулась шею и, приподняв крыло, положила голову под мембрану. Темно-изумрудные глаза хитро смотрели на девушку. Дракониха чувствовала, как хорошо и тепло тут Всаднице и как той не хочется выходить.
- Надо подниматься, - сообщила она.
Она поняла, почему Тиа с такой неохотой хочет выползать на улицу. За ночь еловые лапки умялись и превратились в удобную подстилку, чешуйчатый бок грел воздух, делая его теплым и приятным, а крыло в утреннем свете создавало приятную зеленоватую подсветку.

Белый холм за спиной начал шевелиться, отряхиваясь от снега и льда. В голове прозвучал голос Кристалакса.
- Доброе, - ответила изумрудная.
Аласта еще раз взглянула на Всадницу, а потом подняла крыло. Холодный утренний воздух разом смел все ощущение уюта. Но ничего не поделаешь  - не век же лежать. Дракониха сложила крыло, встала и, наконец, потянулась, изгибаясь всем телом. Приятно было выполнить то, о чем мечтаешь последние несколько минут.
- Хорошо, я покормлю, но нужно мясо, - начала было Аласта, но белый ящер уже разложил крылья и взлетел.
«Наверное, вопрос с мясом можно считать решенным» - с сомнением подумала дракониха, не зная, действительно ли Кристалакс полетел за очередной тушей.
Прежний олень уже не годился, и Аласта решила убрать его. Захватив тушу передними лапами, она отнесла ее к лесу и закинула в кусты. С потрохами она поступила еще проще – просто закопала в сугроб.
«Нечего трупам валяться на месте нашей стоянки».
Кровавые пятна от разделывания были просто припорошены снегом. Следов от вчерашней готовки не осталось.
И тут с небес упал олень. На сотую долю секунды Аласта и впрямь удивилась, каким образом на небо попала эта туша, но потом вспомнила про Кристалакса. Тот уже снижался к лагерю. Пока он садился и складывал крылья, дракониха оттащила оленя на вчерашнее место и вновь приступила к процедуре разделывания. В этот раз выходило лучше, движения были более уверенными. Да и с вырезками задержки не было – она просто взяла там же, где и вчера.
«Начинает получаться».
Камушек услужливо дожидался ее на том же месте, вновь насобирав на себя снега. Спустя несколько пару минут аппетитный запах вновь витал над лагерем, а еще через некоторое время поджаристое мясо явило себя миру. Аласта вновь взяла кусок коры и воспользовалась им как тарелкой.
- Приятного аппетита, - пожелала она Тие.
И опять от всех этих манипуляций с вырезками осталась почти целая туша. Аласта подумала, что как-то несправедливо с их стороны каждый раз убивать оленей ради пары маленьких кусочков мяса.
- Ты случайно не голоден? – поинтересовалась она у Кристалакса.